[star-slash]

Подводные течения

Автор: Queen of the Castle
Переводчик: Tinu (4x1)
Бета: нет
Персонажи: Палпатин/Анакин, Анакин/Падме
Рейтинг: PG
Содержание: Когда сама Сила, несомненно, танцует между ними, а голос Канцлера ласкает его, Анакину трудно отрицать, что здесь скрывается чистое обольщение в действии.
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/7722535/1/Elusive-Currents

Речь Канцлера льется безупречно ровно, и Анакин закрывает глаза, позволяя звукам омывать его. Есть что-то очень успокаивающее в абсолютной вере Палпатина в Анакина и в том, что он не боится показывать это. В противоположность очевидному недоверию и зависти, которые демонстрируют ему Оби-Ван и Совет, как бы они не пытались замаскировать это.

Уют убаюкивающего потока не исчезает, когда на его живую руку ложится чужая рука, но глаза Анакина ошеломленно распахиваются. Нет, конечно, само по себе неожиданное прикосновение не шокирует его. Палпатин и раньше отечески похлопывал его по плечу и даже сжимал руку в знак благодарности или поддержки. Но это…

Он мог поклясться, что это нечто совсем другое.

Его глаза уверенно говорили ему, что окружающий его воздух - единственное, что могло скользнуть вверх по его руке, пройтись вниз по груди и спуститься еще ниже, заставив сдержать дрожь волнения от странно приятных ощущений; потому что рука Палпатина все еще лежит поверх его собственной, практически неподвижно, вторая же рука находится на виду на столе. Все остальные чувства, тем не менее, говорили Анакину, что глаза обманывают его, и с ним происходит нечто гораздо более интимное, что уже должно было пересечь границу его личного комфорта.

Это не было чем-то, столь очевидным или откровенно физически ощутимым как ласки Падме, которые заставляют его дыхание учащаться, пока нежные пальчики и рот обещают довести его до пика. Когда сама Сила, несомненно, танцует между ними, а голос Канцлера ласкает его, Анакину трудно отрицать, что здесь скрывается чистое обольщение в действии.

Анакин думает о том, чтобы отпрянуть - попытаться немедленно защититься от этого - но почему-то остается на месте и позволяет ощущениям длиться. Возможно, потому что не совсем уверен, что он в самом деле хочет, чтобы это прекратилось. Все кажется странно правильным, словно что-то направляет его к тому, что должно случиться. Еще до того, как он начал по-настоящему понимать, что есть Сила, до того, как он стал ненавидеть то, чему Сила позволяет случаться (он все еще слышит по ночам крики матери и чувствует ту обжигающую ненависть, искрящуюся внутри), несмотря на то, что его вера во многие вещи пошатнулась, твердая убежденность в существовании веления Силы осталась прежней. Это единственная настоящая константа в его жизни, и он не видел причин сомневаться в ней сейчас.

Наблюдая за тем, как большой палец Палпатина круговыми движениями поглаживает рукав его туники (и ощущая прикосновение так живо, словно между ними не было ни одного слоя ткани), Анакин внезапно ощутил предчувствие грядущего, но видение было таким мимолетным и смутным, что никак не удавалось его ухватить. Единственное, что он мог сказать точно - ему еще предстоит почувствовать этот своеобразный соблазн в будущем, и в следующий раз он будет сильнее.

Анакин вздрогнул от этой мысли, и Палпатин, вероятно, что-то почувствовал и убрал руку. Его лицо выражало только доброжелательность и участие, как и раньше, поэтому Анакин не уверен, было ли что-то на самом деле или он просто устал и ему померещилось. Появилось отчетливое ощущение, как будто нечто заставляет воспоминание блекнуть, словно ничего и было.

Как только Анакин собрался спросить у Палпатина, знает ли он, что это было, что так взволновало его, их беседа прервалась из-за каких-то срочных дел в Сенате. Несомненно, Оби-Ван посоветовал бы Анакину использовать перерыв как предлог (правда, он слишком дипломатичен, и не стал бы использовать это слово) для уединения и медитации на странное событие, произошедшее с ним. Однако Анакин уже не так прислушивался к его мнению, как раньше, будучи маленьким Падаваном, чей Мастер вздыхал по поводу недостатка у нового ученика внимательности и выдержки. По этой причине (и по некоторым другим), Анакин предпочел бы найти Падме. Одно ее присутствие успокаивало его лучше, чем любая медитация.

Но Канцлер выбрал именно этот момент, чтобы предложить Анакину подождать снаружи, пока встреча не будет закончена, таким образом случайно не давая ему возможности сосредоточиться и все обдумать, а так же отыскать Падме и провести столь необходимое время с ней наедине. Несмотря на это, Анакин обнаружил себя кивающим в знак согласия. Он поблагодарил Канцлера и уважительно поклонился, покидая комнату.

Палпатин проводил его пристальным взглядом. Почти незаметная тень ухмылки играла у него на губах, и крошечные искорки, которые легко было спутать с обычной пылью, мелькали туда-сюда между его пальцев, пока он задумчиво постукивал по тому месту на столе, где недавно лежала рука Анакина.

Анакин ничего из этого не заметил, так как шел в сторону двери.

Перешагивая порог, он на секунду почувствовал еле заметное эхо пережитых ранее ощущений, как если бы они потянули его за рукав, напоминая. Он развернулся, словно ожидая увидеть что-то материальное за спиной, но автоматические двери закрылись у него перед носом, резко закрывая обзор. Анакин, нахмурившись, беззвучно выругал себя - это все его воображение. Он просто очень устал (он уже не помнил, когда в последний раз спал нормально с этой войной и вечными ночными кошмарами), и сбит с толку тем, как неожиданно прервалась его встреча с Канцлером. И хорошо, что он будет ждать прямо здесь: таким образом они скоро увидятся снова.

Во время ожидания он погрузился не в медитацию, а в воспоминания о том, как Палпатин провозгласил его сильнейшим Джедаем в истории. Его мрачные предчувствия рассеялись, и Анакин улыбнулся, предвкушая новые похвалы от Канцлера.

Тонкая нить Силы, темная и неуловимая, чуть-чуть ужесточила свой контроль, и Анакин ничего не заметил.